Я постучал в окошко костяшками пальцев. Оля распахнула дверь.

- Зарядился?

- Еще нет. – недоуменно выдала она, силясь сообразить, что мне нужно.

Как же он зарядится, если электричества нет? – подумал я, а вслух сказал:

- Можешь дать буквально на пять минут? Нужно сделать один мега кадр.

- Эмм… – задумалась она, удивленная таким предложением. – Ну, возьми, только…

- Знаю, знаю, –прервал я девушку, – кнопку жать аккуратно, дисплей не лапать, настройки не сбивать. Я работал с такими моделями. И штатив, будь добра.

Если ее не остановить, она этот инструктаж может на полчаса затянуть. Я про ее фотоаппарат знаю уже больше, чем его производитель. Потому что от скуки за пятьдесят две перезагрузки я узнал в подробностях историю каждого из почти трехсот обитателей курорта.

Девушка отдала мне фотоаппарат со штативом. И я, трепеща внутри от предвкушенья, пошел наконец к клубу. Эмоции просто зашкаливали. Хотелось прыгать. Это моя любимая часть каждой перезагрузки.

Я ворвался в здание клуба и подбежал к барной стойке. Семен Осипов уже протирал бокалы.

- Сема! – сходу окликнул я. – Брось это дело. Мне нужна твоя помощь. Это срочно! – я просто искрил от переполнявших меня эмоций.

- Что?

- Нужно сделать один эпичный кадр. Ты идеально подходишь, бежим скорей.

- Но… – пытался было запротестовать он. Я потащил его на улицу через запасной выход, Сема еле успел схватить с вешалки свою куртку с шапкой.

- Дело пяти минут. – успокоил я его, сунув в руки штатив.

Мы пробрались через сугробы к краю пропасти на заднем дворе клуба. Я вытоптал поляну у самого обрыва. Семен в своей красной куртке и легкой шапке выжидающе смотрел на меня.

- Вставай вот сюда. Глаза закрой, голову чуть подними и руки в стороны расставь.

Я установил фотоаппарат на штатив и выставил таймер. Посмотрел на Сему. Вот он. Рост чуть ниже среднего, слегка загорелое лицо, козлиная бородка, светлые, почти рыжие волосы.Точная копия моего крестного по кличке Козел. Он говорил, что это все из-за бородки, но учитывая, что подонок бросил меня, а сам свалил, мне кажется, что дело вовсе не в ней.

- Готов? – спросил я.

- Да.

- Кстати, поздравляю, ты умираешь пятьдесят второй раз за год.

- Не понял?

- Сейчас поймешь. – сказал я и ударил его ногой в грудь, аля «thisisSparta!».

Точнее «this is STIKS!».

Раздался удаляющийся крик. Я заглянул через край пропасти и с трудом разглядел изломанную фигурку на дне обрыва. Подошел к фотоаппарату и посмотрел. Крутой кадр. Вышло прям таки кинематографично.

Моя нога, тело Семена, запрокидывающиеся назад. Его расширившееся от ужаса глаза. Последний раз должен быть самый эпичный. Так я себе пообещал.

С тех пор как остался здесь один, единственной моей отрадой было убийство двойника крестного. Такая игра с самим собой. Убивать его каждую перезагрузку и ни разу не повториться в выборе метода умерщвления. Надо же было чем-то себя занять.

Пожалуй, стоит рассказать обо всей ситуации поподробней.

Мой кластер расположен на высоте около километра на плоской вершине горы. С каждой изсторон его окружают отвесные обрывы. Словно Улей спрятал ото всех свой маленький эксперимент.

Кластер перезагружается каждую неделю. Те, кто в это время катается на фуникулёре – сразу улетают в пропасть. Если посмотреть через край, то можно увидеть множество раскуроченных кабинок.

Обычно один оставшийся в живых самый сильный зараженный к этому времени успевает отъедаться до рубера или сугробника, как здесь говорят. От безысходности перед перезагрузкой он спрыгивает с горы и если, каким-то чудом выживает, уходит, а точнее уползает на изломанных ногах. Но таких счастливчиков один на тысячу.

- Там столько трупов раньше валялось у уступа, гора целая. – говорил мой крестный. – Подходи да потроши, работенка плевая. Иногда даже наверх не лезу, смысла нет. А в этот раз решил подняться, вот меня Улей и подловил. Не зря говорят, возвращаться в родной кластер – плохая примета.

- И почему тогда сейчас тел внизу так мало? – спросил я его.

- Ходит тут кто-то. Поэтому не часто здесь бываю. Если свежие следы вижу, то разворачиваюсь и ухожу. А путь обратно не близкий. К юго-востоку, почти до центра долины. Там стоит Цитадель.

Вот так ровно год назад я и попал в Улей. Мой крестный Козел в очередной раз лез потрошить этот застрявший на вершине горы кластер. Он был с подельником, но что-то пошло не так. Cлучился небольшой рассинхрон, и вместо того, чтоб как обычно порезвиться с пустышами, рейдеры угодили в кластер, где их уже поджидал подъевший всех кусач. Здесь такую тварь за любовь прятаться в сугробах еще зовут снеговик.

Крестный утверждал, что зараженный был моей копией, но я ему не верю. Подельник Козла погиб, а сам он оказался ранен. Ему пришлось спуститься на уступ, метрах в пятнадцати ниже уровня кластера. Когда перезагрузка кончилась, он чудом поднялся.

Я оказался иммунным, и он мне все объяснил. Я вылечил и выходил его за неделю. Делал все, что Козел говорил и впитывал каждую каплю информации, которой рейдер делился крайне скупо. Близилась следующая перезагрузка. Пора было идти в большой мир.

Мы начали спускаться. Когда оказались на уступе, крестный сказал, что пойдет первый и потом встретит меня. Козел заскользил вниз, а потом просто рассмеялся и отрезал веревку. Вспышка, и он уже у подножия. Представьте тогда мое удивленье. Ублюдок обладал способностью телепортироваться, а веревка здесь была для его дружка.

И я оказался заперт на чертовом уступе, крестный оставил меня умирать. Видимо, чтоб не делиться и сохранить в тайне свою поляну. Но я дождался перезагрузки и докричался помощи. Сверху мне скинули канат и подняли.

Видели бы вы как расширились зрачки Козла, когда он увидел меня через месяц. Я ждал его. Знал, что ублюдокне может не вернуться. И ведь крестный в первую очередь пошел убивать своего двойника, а потом моего.

Там-то я его и подловил. Всадил ему нож прямо в грудь. Клинок легко прошил утеплитель куртки. Да только Козел успел телепортироваться, но далеко не ушел.

Тот самый зараженный, иногда проверяющий самопополняющуюся кормушку у подножья, подловил крестного. Огромная мохнатая тварь не торопясь начала жевать еще живого Козла. Я наблюдал за всем этим в бинокль с высоты в километр, но мне казалось, будто слышу хруст костей.

С тех пор я потихоньку коплю веревку для спуска вниз. Перезагрузки пережидаю на все том же уступе. Только теперь у меня заранее заготовлен репшнур для подъема и на всякий случай выдолблены щели.

По мере сил стараюсь не свихнуться, не знаю, получается или нет. Собираю барахлишко, которое может потом пригодиться. Выбор здесь небольшой, но за пятьдесят две недели полезных предметов получилась гора. Не знаю, как все забирать буду, за одну ходку не унести.

В основном ледорубы, сноуборды, рюкзаки, лыжи да обувь, ну и еще по мелочи. Стоит все, конечно, не много, но зато в больших количествах. На черный день, так сказать. Плюс, иногда я все же давал тварям прилично отъедаться. Так что споранов и гороха скопил достаточно. Должно хватить на первое время.

И где-то там в снегах лежит рюкзак Козла. Вряд ли я его найду. Но если вдруг повезет об него запнуться, то стану богат. У этого гавнюка там добра навалом.

Ладно, это все лирика. Пора и делом заняться. Я в последний раз глянул на труп Семы. Прощай, козлина. Мне пора отсюда сваливать. Пинком отправил штатив вместе с фотоаппаратом в пропасть. Прости, Оля, но будь у тебя даже фоторужье, оно бы тебе здесь вряд ли помогло.

Я вернулся в домик Артура. Освободил свою копию, вручил ему ледоруб и дал краткие указания. Представляю, как у него сейчас голова кругом идет. Но мне некогда с ним возиться. Вот весело будет, когда двойник еще и связанного владельца домика найдет и будет пытаться ему втирать, что это не он его вырубил.

Я забрал последний кусок веревки. Мне дико не повезло, ведь альпинистский городок не перемещался вместе с остальным курортом, поэтому приходилось собирать жалкие обрывки строп, веревок и репшнуров на складе аренды снаряжения.